Кажется, бригадир на какое-то мгновение стал совершенно счастливым, взглянул на меня, как на золотой слиток. Затем откланялся и поспешил вернуться к стройке.

И откуда у людей только берется такое? Отличный работник не может трудиться без заслуживающего вознаграждения. Ладно, деньги не всегда главное, но услуги и банальное уважение тоже важны.

Я немного понаблюдал за работой строителей и, удовлетворенный увиденным, отправился на свою полянку, где и пробыл до самого обеда. Торопился, меня подгоняло желание поскорее приступить к артефактам.

Белый олеандр подрос и уже радовал ярко-зелеными листиками, тонкими до полупрозрачности. Растению не очень нравился хмурый день, но прогресс шел. Я освежил траву, оживил несколько кустов и даже спас лягушку, которая испугалась моего приближения к пруду и повесилась, запутавшись в осоке.

Чувствовал, что вот-вот возьму ранг. Сила переполняла меня и требовала выплеска. Я едва уговорил себя прерваться на обед.

Стол Прохор накрыл по-царски. Кажется, достал все оставшиеся в доме приборы и посуду. Накрахмаленные белоснежные салфетки лежали не там, где надо, но это мелочи. Лука Иванович смотрел на это с такой радостью, что я не стал обращать внимания и что-то перекладывать.

В центре стола пустовало большое блюдо, и на него мы выжидающе смотрели вместе с дедом.

Сегодня слуга оказался бодрее и донес главное блюдо за каких-то пять минут. Водрузил большую супницу поверх блюда и гордо объявил:

— Похлебка масельская!

Церемониально взялся за половник и разлил по глубоким тарелкам. Дед нетерпеливо попробовал первым и лицо его стало каменным. Патриарх взглянул на Прохора, замершего с надеждой в глазах. И, немного помедлив, одобрительно кивнул.

Слуга просиял и пошаркал за остальными блюдами.

— Это что? — шепотом спросил Лука Иванович, когда шаги стихли.

— Куриная уха, — я бесстрашно взял ложку и попробовал: — Да, однозначно.

Не так и плохо было, на самом деле. Вкус крайне странный, но есть можно. Дед дождался, пока я съем несколько ложек, покачал головой и проворчал:

— Новомодное что-то опять. Придумают же, — и тоже начал есть.

Испытание мы оба выдержали с честью. А после обеда так горячо хором уверяли Прохора, что суп великолепный, что старик начал подозревать неладное. В итоге он с невинной улыбкой выдал:

— Вот и славно, ваш сиятельства. Завтра, значит, ещё чтонить эдакое справлю!

— Знаешь, Прохор, — патриарх сумел скрыть испуг и изобразить равнодушие. — Стар я уже стал для модных яств. Давай лучше щи.

Слуга согласился и поклонился, но я заметил его хитрую усмешку. Ну хоть не обиделся. А щи — это всегда хорошо.

Я же твердо решил, что первым делом найму кухарку и вернулся в сад.

Когда берешь магический ранг, над головой не порхают щебечущие птички, облака не расходятся, чтобы осветить тебя сияющим лучом.

Первое, что ощущаешь — будто натянутая внутри струна оборвалась. Смесь глубокого облегчения и враз навалившейся усталости.

И сразу за этим прилив силы. Такой, что голова кружится, а ноги подкашиваются. Мир кажется крошечным — в ладони можно взять. Доля секунды и всё наоборот, ты песчинка в необъятной вселенной.

Невероятное удовольствие. И пугающее, особенно с непривычки.

Но я хорошо помнил, каково это. Тем не менее это было прекрасно.

Олеандр распушился, листики окрепли и стали плотнее. А среди новых ветвей набухал один единственный бутон. Я нежно погладил его пальцем и почуял слабый аромат.

Завтра он расцветет и можно приступать.

— Ты уж порадуй меня, — напоследок велел я бутону и отправился собираться на вечернее мероприятие.

Лишь бы Павлова не явилась раньше времени, до того как я срежу цветок. Никакой артефакт так быстро сработать не мог, а цвести олеандру положено было через несколько дней.

Костюм я выбрал скромный. Такой с трудом нашелся в гардеробе, но мне нужно было не выделяться среди богато наряженной толпы. Пусть лучше меня принимают за представителя обедневшего рода, скрывающегося под маской по этой причине.

Масок, к слову, нашлось десятка два. Всё-таки популярный метод среди молодой аристократии.

Если раньше сокрытием личности пользовались для анонимности, то сейчас это стало больше модным развлечением, которое использовали без особой необходимости.

И мне это было как нельзя кстати. Встречи со старыми знакомыми грозили потерей времени и, скорее всего, физическими увечьями. Отношения с местным приставом у меня вроде наладились, но к чему лишний раз человека от работы отвлекать.

Маску я тоже выбрал самую простую, но плотно закрывающую всё лицо.

Прихватил один из накопителей и как раз успел втихаря подкрепиться на кухне, когда от ворот просигналили. Прибыл Головин.

Друг предусмотрительно воспользовался такси. Довольно глупо приезжать инкогнито на своей машине. Я сел внутрь и не сдержал усмешки.

Капитан, в отличие от меня, оделся в самый свой лучший костюм. Маска его была небольшой и закрывала только глаза.

— Что-то не так? — насторожился Николай и осмотрел себя. — Слишком вызывающе?

Всё было прекрасно. Вот только его выдавали роскошные усы, по которым опознать Головина было несложно.

— С таким, — я потер верхнюю губу, — в преступники тебе точно нельзя.

— Да как вы мне все надоели с этими усами! — взвился капитан. — Сбрею! Решено! Подождите нас, — приказал он водителю и ринулся из автомобиля.

С густой порослью Головин расправился безжалостно и яростно, как только не порезался. Я предоставил ему свою ванную комнату и одноразовый комплект для бритья из тех, что хранились для путешествий.

Весь красный, то ли от усилий, то ли от злости, он грозно уставился на меня, когда закончил.

— Ну, — сдержанно оценил я. — Невесту теперь тебе точно будет легче найти.

Друг расстроился, несмотря на то, что это был комплимент. Но пути назад не было, так что мы всё же поехали на представление Ракиты.

Излюбленное место для проведения неофициальных мероприятий располагалось на территории бывшего князя Петровского. В опалу он попал давно, его имущество частично распродали, частично передали императору.

В том числе и этот особняк с парком, в самом центре столицы.

Пока решали, подо что его пристроить или кому подарить, молодое дворянство устраивало тут гуляния. Потом само как-то вошло в традицию, знатные семейства решили, что уж лучше наследники будут под присмотром, и подали ходатайство его императорскому величеству о защите и благоустройстве. А тот, будучи в хорошем настроении, его подписал.

Место привели в порядок, организовали парковку и особняк поддерживали в пригодном состоянии. Ремонт не делали, аристократии нравилось наслаждаться видимостью разрушений.

Перед домом, между размахами лестниц, полукругом подходящим ко входу, организовали сцену и расставили удобные стулья. За погоду отвечали амулеты, накачанные эфиром. Дорогое удовольствие.

Из-за усов Головина мы прибыли одними из последних.

На парковке уже красовались самые лучшие автомобили, гербами выдавая посетителей. Но даже водители были в масках и делали вид, что никто никого не знает.

Звучал смех, звон бокалов и разговоры обо всем на свете. В ожидании начала шоу гости прогуливались, обмениваясь приветствиями и дежурными репликами. Между ними бесшумными тенями скользили официанты с подносами.

За некоторыми бродили группы охранников, цепко осматриваясь сквозь прорези масок.

— Я отлучусь ненадолго, — сказал я другу, махнув в сторону особняка.

— Хорошо. Буду с нашими, — Николай указал на компанию, стоящую в стороне.

В их руках бокалов не было, а их принадлежность к офицерам выдавала безупречная выправка. Тем не менее все они скрывали лица.

Мы договорились где встретимся в случае, если разминемся и я поторопился к дому.